Фридрих Вильгельм Август Фрёбель. Вклад в развитие дошкольного образования. Наиболее распространенная педагогическая система фридриха фребеля

Немецкий педагог, ученик Песталоцци (Pestalozzi). Заложил основу современной системы образования, начав строить учебные курсы на уникальных нуждах и способностях детей. Именно Фрёбелю принадлежит идея детских садов; собственно, само слово "kindergarten" первым употребил именно он.

Родился Фрёбель в Обервайсбахе, Шварцбург-Рудольфштадт, Тюрингия (Oberweißbach, Schwarzburg-Rudolstadt, Thuringia). Отец его был священником в местной лютеранской церкви; церковь в целом и лютеранская вера в частности играли в жизни юного Фридриха чрезвычайно большую роль. Обервайсбах был довольно богатым селением; местный лес славился большим количеством целебных трав – из которых местные жители активно изготавливали лекарственные средства, микстуры, бальзамы, мыло и мази. Каждая семья владела собственной лесной делянкой; рецепты изготавливаемых на продажу средств у разных семей также различались довольно радикально.

Мать Фрёбеля скончалась, когда мальчику был всего 9 месяцев; это на жизнь Фридриха также повлияло довольно сильно. В 10 лет Фрёбель перебрался в городок Штадтильм (Stadt-Ilm); там на тот момент проживал его дядюшка, человек в высшей степени мягкий и любящий. В 15 лет Фридрих – природой во всех её проявлениях интересовавшийся с ранних лет – стал подмастерьем лесника; в 1799-м, однако, он решил оставить выбранную работу и отправился изучать математику и ботанику в Йену (Jena). В период с 1802-го по 1805-й Фридрих Фрёбель работал землемером.

В 1805-м Фридрих получил место в одной из школ Франкфурта; именно здесь он впервые познакомился с работами Песталоцци. Позже Фрёбелю довелось поработать с самим Песталоцци в Швейцарии (Switzerland). В 1806-м Фридрих получил место преподавателя в одной из франкфуртских дворянских семей.

В 1811-м он вновь взялся за брошенную когда-то из-за проблем с финансами учебу; увы, и на этот раз доучиться до получения официального диплома ему не удалось. Вскоре после этого Фридрих устроился в одну из лучших берлинских школ для мальчиков.

В 1813-м и 1814-м Фридрих служил в корпусе Лютцова (Lützow Free Corps); именно во время службы он познакомился и подружился с теологом и преподавателем Вильгельмом Миддендорфом (Wilhelm Middendorf) и преподавателем Гейнрихом Лангеталем (Heinrich Langethal). После окончания военных действий Фрёбель вернулся на гражданку; некоторое время он работал в минералогическом музее, однако позже перебрался в Ильмталь, близ Арнштадта, Тюрингия (Ilmtal, Arnstadt, Thuringia), где основал новое учебное заведение. Еще через год Фридрих вновь сменил место жительства; работу его – уже в 1831-м – продолжили Лангеталь и Миддендорф.

11 сентября 1818-го Фридрих женился на Вильгельмине Генриетте Хоффмейстер (Wilhelmine Henriette Hoffmeister); в 1839-м Вильгельмина скончалась, так и не родив Фрёбелю детей. В 1851-м Фрёбель женился вторично.

Важнейшую свою работу, "О воспитании человека" ("Die Menschenerziehung") Фридрих Фрёбель опубликовал в 1826-м.

В период с 1831-го по 1836-й он жил в Швейцарии. Вернувшись в Германию, Фрёбель решил сконцентрироваться на проблемах дошкольного образования; именно в этот период им была разработана целая серия развивающих детских игрушек. Термин "детский сад" ("kindergarten") Фридрих предложил уже в 1840-м.

Скончался Фридрих Фрёбель 21 июня 1852-го в Мариентале (Marienthal); на момент смерти великому педагогу было 70 лет.

Молодые годы

Вследствие ложных слухов об атеистическом и опасном для правительства направлении Фрёбелевского заведения, князь шварцбургский послал в Кейльгау, по требованию Пруссии , ревизора. Хотя последний и отозвался в своём отчете об учебном заведении Фребель с большой похвалой, но доверие общества было подорвано, и Фрёбель лишился большего числа своих воспитанников. Передав школу Барону, Фрёбель отправился в Швейцарию . Там, в кантоне Люцерн , он принялся за устройство народного учебного заведения по своей идее, но, вследствие вражды местного духовенства, перенес свою школу в Виллисау, где достиг такого успеха, что кантональное управление Берна поручило ему устройство дома для сирот в Бургдорфе . Здесь у него впервые возникла мысль о необходимости воспитательных заведений для малолетних детей; здесь же он мог испытать на деле свою теорию воспитания детей дошкольного возраста и свои «дары».

Организация детских дошкольных учреждений

Педагогические идеи

Теория развития ребёнка .

Фребель, воспитанный в духе идеалистической немецкой философии, в своих взглядах на природу, общество, человека был идеалистом и считал, что педагогика должна основываться на идеалистической философии. По мнению Фребеля, ребёнок от природы наделен четырьмя инстинктами: деятельности, познания, художественным и религиозным. Инстинкт деятельности, или активности, - проявление в ребёнке единого творческого божественного начала; инстинкт познания - заложенное в человеке стремление познать внутреннюю сущность всех вещей, то есть опять-таки Бога. Фребель дал религиозно-мистическое обоснование мысли Песталоцци о роли воспитания и обучения в развитии ребёнка, истолковал представление швейцарского педагога-демократа о саморазвитии как о процессе выявления в ребёнке божественного.

В своих педагогических воззрениях исходил из всеобщности законов бытия: «Во всем присутствует, действует и царит вечный закон… и во внешнем мире, в природе, и во внутреннем мире, духе…» Назначение человека, по Фрёбелю, - включиться в осеняемый этим законом «божественный порядок», развивать «свою сущность» и «своё божественное начало». Внутренний мир человека в процессе воспитания диалектически переливается во внешний. Воспитание и обучение предлагалось организовать в виде единой системы педагогических учреждений для всех возрастов.

Педагогика и методика воспитания в детском саду Ф. Фребель считал целью воспитания развитие природных особенностей ребёнка, его самораскрытие. Детский сад должен осуществлять всестороннее развитие детей, которое начинается с их физического развития. Уже в раннем возрасте уход за телом ребёнка Фребель связывал, вслед за Песталоцци, с развитием его психики. Ядром педагогики детского сада Фребель считал игру. Раскрывая её сущность, он доказывал, что игра для ребёнка - влечение, инстинкт, основная его деятельность, стихия, в которой он живёт, она - его собственная жизнь. В игре ребёнок выражает свой внутренний мир через изображение внешнего мира. Изображая жизнь семьи, уход матери за младенцем и др., ребёнок изображает нечто внешнее по отношению к себе, но это возможно только благодаря внутренним силам.

Дары Фребеля

Для развития ребёнка в самом раннем возрасте Фребель предложил шесть «даров». Первым даром является мяч. Мячи должны быть небольшие, мягкие, связанные из шерсти, окрашенные в различные цвета - красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий, фиолетовый (то есть цвета радуги) и белый. Каждый мяч-шар - на ниточке. Мать показывает ребёнку мячи различного цвета, развивая таким образом его умение различать цвета. Раскачивая шарик в разные стороны и соответственно приговаривая «вперед-назад», «вверх-вниз», «вправо-влево», мать знакомит ребёнка с пространственными представлениями. Показывая шарик на ладони и пряча его, приговаривая при этом «Есть мячик - нет мячика», она знакомит ребёнка с утверждением и отрицанием.

Вторым даром являются небольшие деревянные шар, кубик и цилиндр (диаметр шара, основание цилиндра и сторона кубика одинаковые). С помощью их ребёнок знакомится с разными формами предметов. Кубик своей формой и своей устойчивостью является противоположностью шара. Шар рассматривался Фребелем как символ движения, кубик же - как символ покоя и символ "единства в многообразии (куб един, но вид его различен в зависимости от того, как он представлен взору: ребром, стороной, вершиной). Цилиндр совмещает и свойства шара, и свойства кубика: он устойчив, если поставлен на основание, и подвижен, если положен, и т. д.

Третий дар - куб, разделённый на восемь кубиков (куб разрезан пополам, каждая половина - на четыре части). Посредством этого дара ребёнок, считал Фребель, получает представление о целом и составляющих его частях («сложное единство», «единство и многообразие»); с его помощью он имеет возможность развивать своё творчество, строить из кубиков, различно их комбинируя.

Четвёртый дар - тех же размеров кубик, разделённый на восемь плиток (кубик делится пополам, а каждая половина - на четыре удлиненные плитки, длина каждой плитки равна стороне кубика, толщина равна одной четвёртой этой стороны).

Пятый дар - кубик, разделённый на двадцать семь маленьких кубиков, причём девять из них разделены на более мелкие части.

Шестой дар - кубик, разделённый тоже на двадцать семь кубиков, многие из которых разделены ещё на части: на плитки, по диагонали и пр.

Фребель предлагал разнообразие видов детской деятельности и занятий: это работа с дарами - строительным материалом, подвижные игры, рисование, лепка, плетение из бумаги, вырезание из бумаги, вышивание, вкладывание из металлических колец, палочек, гороха, бус, выкалывание, конструирование из бумаги, из палочек и др. Многие из этих занятий, методически преобразованные с других методологических позиции, находят применение в современных детских садах.

Недостатки теории: 1) системой «даров» заменяется непосредственное ознакомление с окружающим миром; 2) жизнь ребёнка ограничивается дидактическим материалом; 3) деятельность ребёнка излишне регламентируется; 4) ограничивается свободное творчество ребёнка.

Вклад в развитие мировой педагогики. Детские сады заняли ведущее положение в системе дошкольного воспитания во многих странах. Ф. Фребель впервые в истории дошкольной педагогики дал целостную, методически детально разработанную, оснащённую практическими пособиями систему общественного дошкольного воспитания. Способствовал выделению дошкольной педагогики в самостоятельную область знания.

Фребелички

В России последовательниц Фридриха Фрёбеля в конце XIX - начале XX веков называли «фребеличками » .

Напишите отзыв о статье "Фрёбель, Фридрих"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Фрёбель, Фридрих

– Attendez, je n"ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l"intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d"or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c"est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l"ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu"il n"y voit que du feu, et oubl celui qu"il devait faire faire sur l"ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C"est genial. Le prince d"Auersperg se pique d"honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c"est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n"est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С"est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n"est ni trahison, ni lachete, ni betise; c"est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c"est… c"est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».

Фридрих Вильгельм Август Фрёбель (21 апреля - 21 июня ) - немецкий педагог , теоретик дошкольного воспитания, создатель понятия «детский сад ».

Энциклопедичный YouTube

1 / 4

Философия Монтессори: Фрёбель – предшественник Монтессори

Френе Селестен

Фрідріх Фребель - Татусь дитячих садочків

Гербарт и Бенеке. Падение Трансцендентализма.

Субтитры

Биография

Молодые годы

Организация детских дошкольных учреждений

Педагогические идеи

Теория развития ребёнка .

Фридрих Фребель

Фридрих Фребель (1782–1852) – яркая фигура движения педагогического романтизма, получившего развитие в Германии в первой половине XIX в. Ему была присуща вера в душевные силы ребенка и воспитание, которое должно оживлять связь личности с беспредельным бытием. Фрёбель – основоположник современных учений дошкольного воспитания в детских садах. Проблему создания детских садов Фрёбель поставил в тесную связь с необходимостью расширения не только верхних, но и нижних границ общего образования.

В педагогических воззрениях он исходил из всеобщности законов бытия: "Во всем присутствует, действует и царит вечный закон... и во внешнем мире, в природе, и во внутреннем мире, духе..." Назначение человека, по Фрёбелю, включиться в осеняемый этим законом "божественный порядок", развивать "свою сущность" и "свое божественное начало". Внутренний мир человека в процессе воспитания диалектически переливается во внешний. Воспитание и обучение предлагалось организовать в виде единой системы педагогических учреждений для всех возрастов.

В основном педагогическом сочинении Фрёбеля "Воспитание человека" подчеркнуто, что человек по своей сути – творец. Воспитание предназначено для выявления и развития в человеке соответствующих творческих задатков. Фрёбель сформулировал несколько законов воспитания: самораскрытие божественного начала в душе человека, поступательное развитие человека и закон природосообразности. В своем развитии, полагал Фрёбель, ребенок творчески повторяет исторические этапы генезиса человеческого сознания.

Центром фрёбелевской педагогической системы является теория игры. По Фрёбелю, детская игра – "зеркало жизни" и "свободное проявление внутреннего мира", мост от внутреннего мира к природе. Природа представлялась в виде единой и многообразной сферы. Шар, куб, цилиндр и прочие предметы, олицетворяющие сферичность природы – средства, с помощью которых устанавливается связь между внутренним миром малыша и внешней средой. Для развития ребенка в раннем возрасте предлагался игровой дидактический материал – так называемые дары Фрёбеля.

Иоганн Фридрих Гербарт

Иоганн Фридрих Гербарт (1746–1841) – философ, психолог, математик – один из наиболее крупных педагогов XIX в. Первый педагогический труд Гербарта посвящен творчеству Песталоцци. Основное педагогическое сочинение Гербарта "Общая педагогика ".

Гербарт видел в педагогике как науке в первую очередь методологический инструментарий. Вследствие этого он стремился к выявлению "тезисов и основоположений" и фундаментальных условий результативности учебно- воспитательного процесса. Гербарт отвергал крайности эмпирической и философской педагогики, представители которых исходили из фактов либо из отвлеченных суждений. Гербарт осознал лучше, чем кто-либо из его современников, что педагогика мыслима лишь в научной форме. По его образному сравнению педагогика должна перестать быть мячом, случайно перебрасываемым из стороны в сторону. Он настаивал на суверенности педагогической науки: "Было бы лучше, если педагогика как можно точнее сама разработала свои собственные понятия и больше поощряла самостоятельное мышление, чтобы стать центром отдельной области мышления и не быть на задворках других наук".

Педагогика, по Гербарту, будучи самостоятельной наукой, опирается на так называемую практическую философию (этику и психологию). С помощью этики намечаются педагогические цели, с помощью психологии – способы их осуществления.

Гербарт видел в педагогике нс только науку, но и искусство, владея которым педагог в каждом конкретном случае поступает в соответствии с тем, что "предоставил ему практический опыт". Овладение педагогикой как наукой и искусством принципиально необходимо, поскольку, как замечал Гербарт, наставник всегда, "даже против своей воли... влияет в хорошую или дурную сторону".

Центр тяжести воспитания, по Гербарту, составляет выработка характера. Характер рассматривался как психологический феномен с присущей ему объективностью и субъективностью. К объективной стороне характера относились темперамент, склонности, желания, привычки. К субъективным – индивидуальная рефлексия на окружающий мир. Во главу угла процесса воспитания ставилось волеизъявление личности. Этот нравственный процесс в идеале должен соответствовать пяти главным критериям: внутренней свободы, совершенства, благожелательности, законности и справедливости.

Центральная цель, о которой рассуждает Гербарт, – формирование нравственного человека. Эта цель – ядро программы гармонического развития всех способностей.

Разделяя идеи Канта о нравственном воспитании, Гербарт, однако, отвергал категорический императив как безусловное правило поведения, полагая, что свободный выбор личности может стать правилом всеобщего поведения.

Гербарт выделял две группы задач воспитания: возможные и необходимые. Возможные ориентировались на перспективу взрослой жизни, при выборе рода занятий и должны были стать предметом свободного выбора. Необходимые задачи касались выработки обязательных для всех нравственных качеств: благожелательности, справедливости, внутренней свободы. По Гербарту, воспитание должно создавать гармонию между волеизъявлением и выработкой многосторонних интересов. Пути достижения такой гармонии – управление, обучение и нравственное воспитание. Нравственное воспитание как часть триединого педагогического процесса должно было прежде всего формировать волю и характер будущего члена общества. Предлагался свод рекомендаций по нравственному воспитанию. Гербарт полагал, что наставник должен считаться с индивидуальностью личности, находить в детской душе доброе и опираться на него. Им предложены шесть практических способов нравственного воспитания: сдерживающий, направляющий, нормативный, взвешенно-ясный, морализаторский, увещевающий. Гербарт замечал, что управление должно решать задачу поддержания порядка. Он указывал, что управление само по себе не воспитывает, а лишь создает предпосылки для воспитания. Предложена была система приемов управления: угроза, надзор, запрет, приказ, включение в деятельность и пр.

Круг предметов познания, по Гербарту, должен охватывать "природу и человечество". Соответственно, учебные предметы делились на две группы: натуралистические (познание природы) и историко-филологические (познание человечества). Связующим звеном между ними называлось религиозное обучение. Гербартианская дидактика охватывает проблематику обучения в узком смысле слова и вопросы воспитания: "Обучение без нравственного воспитания есть средство без цели, а нравственное образование... без обучения есть цель, лишенная средств". Гербарту принадлежит капитальная разработка идеи воспитывающего обучения, основную задачу которого он видел в развитии всестороннего интереса. Интерес определен как интеллектуальная самодеятельность, вызванная обучением и приводящая к возникновению у детей "собственных свободных душевных состояний".

Обучение Гербарт попытался разделить на преподавание и учение. Он искал некую "естестественную последовательность" учебного процесса в виде формальных ступеней. Были определены четыре таких ступени: две – по углублению обучения, две – по осмыслению обучения. Под углублением подразумевался выход на новые знания, иод осмыслением – соединение этих знаний с уже имеющимися. На первых двух ступенях особенно важны такие методы обучения, как наглядность и беседа. На двух других – самостоятельная работа ученика и слово учителя. Гербартом определены три универсальных метода обучения: описательный, аналитический и синтетический. Главенствующее место отдавалось аналитическому методу, при котором надлежало систематизировать знания учащихся. Все три метода следовало применять в совокупности.

Фридрих Адольф Вильгельм Дистервег

Фридрих Адольф Вильгельм Дистервег (1790–1866) сосредоточил свои исследования в сфере народной массовой школы. Достоинство его педагогических воззрений состоит не только в оригинальных суждениях, но и блестящей интерпретации и популяризации педагогических идей Руссо, Песталоцци, немецкой классической философии.

В основном труде Дистервега "Руководство к образованию немецких учителей" сформулированы два взаимосвязанных принципа обучения и воспитания – при- родосообразности и культуросообразности. Дистервег в образовании ставил во главу угла "развивающее воспитательное и образовательное обучение". В воспитании и обучении предлагалось следовать природе, персональным свойствам ребенка ("Обучение должно быть согласовано с человеческой природой и законами ее развития. Это главный, высший закон всякого обучения"). Принцип культуросообразности означал организацию учебно-воспитательного процесса с учетом определенной внешней, внутренней и общественной культуры. Внешняя культура, по Дистервегу, это нормы морали, быта, потребления. Внутренняя культура – духовная жизнь человека. Общественная культура – социальные отношения и национальная культура.

Дистервег особенно настаивал на расширении естественно-научного образования. В обучении отдавалось предпочтение индуктивному методу (элементарный метод). Им сформулированы целесообразные дидактические правила: ясность, четкость, последовательность, наглядность, самостоятельность учащегося, заинтересованность учителя и ученика и пр. Дистервег рассматривал преподавателя как основную фигуру в воспитании: "Учитель, образ его мыслей – вот что самое главное во всяком обучении и воспитании".

«Будем жить для наших детей!»

Девиз Фридриха Фрёбеля

Немецкий педагог, теоретик дошкольного воспитания, первый разработчик методики работы детского сада.

Ещё во младенчестве Фридрих Фрёбель лишился матери и воспитывался прислугой, старшими сёстрами, братьями и мачехой.

В 1805 году Фрёбель посетил и изучил учебное заведение Иоганна Генриха Песталоцци в Швейцарии. В 1808 году он поступил учителем в эту школу.

В 1816 году Фридрих Фрёбель открыл в деревушке Грисгейме (Германия) первое учебное заведение, организованное по своей системе.

В 1826 году был издан главный труд Ф. Фрёбеля: О воспитании человека. Автор писал, что человек по своей сути – творец, а воспитание предназначено для выявления и развития в человеке соответствующих творческих задатков.

В 1840 году Фридрих Фрёбель переселился в г. Бланкенбург (Германия), где и открыл первое учебное и воспитательное заведение для детей дошкольного возраста, назвав его Детским садом / Kindergarten , где основное внимание уделялось играм и проявлению ребёнком заложенных в нём способностей. Этот детский сад через 7 лет и был закрыт из-за недостатка средств. И Фридрих Фрёбель начал вести подготовку «детских садовниц» - воспитательниц.

В 1851 он открыл детский сад в г. Мариентале (Германия), в этом же году по приказу властей все
детские сады запрещены как составляющие часть из-за боязни распространения идей …атеизма.
Это стало шоком для педагога и приблизило его смерть...

«Детские сады хотя и появились в различных местах Германии и Швейцарии, но до сих пор ещё явление новое, которое, как и всякое новое явление, вызывает два крайне противоположные мнения, а истина, как и всегда, лежит посередине.

Сторонники детских садов видят в них начало совершенного переворота в педагогике и считают Фрёбеля отцом будущего и единственно правильного искусства воспитания; они ожидают от детских садов ни больше, ни меньше, как пересоздания человеческого рода.

Противники детских садов, наоборот, видят в них учреждение не только бесполезное, по чрезвычайно вредное, врывающееся насильно в свободную жизнь ребёнка, систематизирующее и механизирующее эту жизнь, а потому подавляющее естественное развитие детской природы.

Ребёнок не играет и не мечтает, как ему хочется, а - по узкой, искусственно придуманной системе, и развитие его потому идёт гораздо хуже, чем развитие ребёнка, совершенно предоставленного самому себе.

Не будучи предубеждённым противником или защитником детских садов, я осматривал их с целью самому узнать правду и пришёл к тому убеждению, что идея детских садов, как и всякая новая педагогическая идея, слишком раздута, что ей придано слишком много важности, что на неё взвалено слишком много ожиданий; но что в ней есть зерно правды, которое, с течением времени, очистившись от своей шелухи, ляжет в общую сокровищницу педагогических приобретений человечества, т. е. и с этой идеей случится то же, что и с другими педагогическими идеями, как, например, с идеей взаимного обучения, с идеей Жакото и с идеей наглядности. […]

Несомненная заслуга Фрёбеля состоит в том, что он первый обратил внимание на развитие детей младшего возраста, на их характер, стремления, наклонности и взглянул на детскую жизнь, как на жизнь, относительно полную и законным потребностям которой должны удовлетворять взрослые.

Педагоги часто забывали, что ребёнок не только готовится жить, но что он уже живёт и что эта жизнь имеет свои права и свои потребности; но так как в жизни ребёнка игра составляет то же самое, что для взрослого человека всякая, так называемая, серьёзная деятельность, то естественно, что Фрёбель обратил преимущественное внимание на игры детей.

Как всякий нововводитель, он слишком увлёкся, слишком систематизировал их и придумал много таких, в которых мало детского, потому что придумать детскую игру есть, может быть, одна из труднейших задач для взрослого человека. Фрёбель поступил бы, может быть, лучше, если бы разработал те детские игры, которые придуманы уже веками и в которые играет и русский мальчик, и маленький итальянец, и маленький индиец на берегах Ганга, в которые играют наши дети и играли дети древних греков и римлян.

Детские игры ожидают ещё своего историка, который с удивлением заметит, как какая-нибудь игра с необыкновенной верностью и даже точностью, потерявшей иногда всякий смысл, передавалась из поколения в поколение, через несколько тысячелетий. Обратить внимание на эти народные игры, разработать этот богатый источник, организовать их и создать из них превосходное и могущественное воспитательное средство - задача будущей педагогики; но в играх, придуманных Фрёбелем, как я уже сказал, много искусственного и не детского.
Песенки, по большей части, скучны, натянуты, написаны очень дурными стихами, которые, по замечанию швейцарского педагога Фрелиха, могут только портить вкус ребёнка, а главное, проникнуты несносным для детей дидактизмом.

Странно даже, как Фрёбель, знавший так хорошо детскую природу, выпустил из виду то, что мораль в песнях ничему не может выучить пятилетних детей. Здесь он был, кажется, увлечён общей немецкой страстью морализировать кстати и некстати. Однако же игры Фрёбеля, а ещё более придуманные им, или собранные детские занятия имеют много достоинств, - и в руках хорошей наставницы, понимающей инстинктивно потребности детской природы и умеющей удовлетворять им, для которой главное не система Фрёбеля, а самые дети, приносят много пользы.

Но много ли таких наставниц?

Сами фребельянцы сознаются, что очень мало, и этим стараются оправдать неуспех детских садов во многих городах».

Ушинский К.Д., Отчёт о командировке за границу, в Сб.: История дошкольной педагогики в России / Сост.: Е.А. Гребёнщикова и др., М., «Просвещение», 1976 г., с. 212-214.

После смерти Фридриха Фрёбеля его последователями в Берлине было создано «Фрёбелевское общество».